*Из локации "космопорт"*

Всё тело нещадно болело. Хотя наркоза на заключённого не пожалели, осталось множество точек-шрамов, зудевших так, что казалось, нет на теле ни одного живого места.
К тому же, у Адайвена сильно кружилась голова, а перед глазами плясали разноцветные пятна. Он даже не видел, есть ли кто-то в том помещении, куда его бросили - прямо на пол, лицом вниз. Он был уже в сознании и, приняв горизонтальное положение, оказался настолько счастлив, что даже не попытался нашарить койку, ему положенную.
Как часто бывает, физическая боль вызывает воспоминания, в попытке отрешиться от неё, но все воспоминания Адайвена, которые всплывали в памяти, непременно были связаны с деятельностью его товарищей, с прекрасным и далёким старым его семьи, когда он сам был ещё ребёнком и гордился так сильно, что его отец работает в Храме...
Теперь всё это - досадные воспоминания.
Было тяжело представлять себя слабым и беспомощным. Но он действительно им стал. Теперь за счёт его силы будет обогащаться Империя, столь ему ненавистная.

"Лучше бы меня пристрелили, как Зана и Тимена... Я был бы мёртв и счастлив..."

Проснулся Адайвен от громкого стука в дверь камеры, и мгновенно вернулась боль в суставы, но уже чуть меньшая, чем когда он забывался.
Ад всё так же валялся на полу... И подниматься не хотелось.

"Ведь будут бить, наверняка, если не поднимусь, - затосковал он. - Ситх, Матарк, что же ты как тряпка?! Ты столько боролся с ними, Империя сейчас намного сильнее всех повстанцев, но это же не повод опускать руки! Ну, шевелись, что ты лежишь, ты не жалкий раб Империи! По крайней мере, не умом!"

Адайвен приподнялся на локтях, потом сел на колени и наконец-то оглядел камеру. Ну что ж, несколько коек тут есть, часть занята... Компания, возможно, не самая приятная... Однако, возможно, здесь и нет никаких отбросов общества - вполне могут быть такие, как он... Которые в заключении за смелость и свободолюбие.

"Ну уж нет, не может всё тут закончиться!" - постарался уверить себя Адайвен.

- Шевелитесь, шевелитесь. Работа не будет ждать долго! - хлестнул по ушам голос сзади.

Адайвен сидел мирно на корточках, закрыв глаза, думая, что сон совершенно не был сном, потому что он не только не отдохнул, но даже не усмирил немного зуд во всём теле. Его переполняли настолько противоречивые мысли, что Адайвен даже опасался вставать на ноги: вдруг, он начнёт, как безумец, биться головой о стену, или стонать, или попытается с голыми руками напасть на местных охранников? Сейчас Ад не чувствовал себя способным объективно воспринимать действительность.
Зато действительность собиралась воспринимать его на всю катушку. Адайвен только-только совладал с своим собственным телом и приподнялся, оглядывая своих не очень суетливо собирающихся сокамерников, для которых такое пробуждение было привычным распорядком дня, как перед ним возник кто-то высокий, заслонив холодный тусклый свет лампочки, и, сильными руками схватив за плечи, слегка потряс, не отрывая от пола, а потом отпустил.
Адайвен даже в здоровом состоянии не сумел бы после этого устоять на ногах, поэтому плюхнулся обратно, изумлённо выдавливая что-то вроде длинного и не слишком интеллектуально нагруженного "ээээыы".
Мысли в голове зароились самые разные. Или это кто-то по доброте душевной, что вряд ли, или местным он чем-то не приглянулся, и его решили с утречка побить (почему бы и нет, на Кесселе и такие маньяки сидят, которых лучше бы казнить следовало!), или у него очень странные физически ощутимые галлюцинации.
- А, - только и выдавил Адайвен, разглядев, наконец, человека перед собой.